Смотрю на них и ничего не чувствую, прислушиваюсь и ничего не слышу... Пустые, пустые сосуды...
Последнее время меня интересует только чужая боль. Чужая, острая, неодолимая, медленно засасывающая в лоно безысходности - боль. Когда терпеть не можешь одиночества и зубы сводит, и мутит нутро. Когда хочется рвать волосы и царапать стены ногтями, выть и орать в эту глухую, бездушную пустоту. И даже если рядом окажется кто-нибудь из живых душ, всё равно они ничего не услышат. Никто не примет груз, свернувшейся калачиком, души. Никто не возьмет ответственность за чужую слабость. Никто не рискнет, никто не отважится примерить на себя тоскливые одеяния грусти. Но как все-таки может быть красив и возвышен человек в своем отчаянии? Как он может парировать едкие нападки этого мира? Видели ли Вы сколько любви скрывается за острыми шипами презрения? А я видел, именно так и рождаются романы.