Он умер. Погиб. Его больше нет. Однажды я посветил ему сюжет о малодушии, тогда мне казалось, что он малодушен. Теперь он мертв. Погиб. Я никогда не откажусь от своих мыслей, только по одной причине, потому что они стали достоянием воздуха. Застыли, словно дымка, где-то там между небом и эфиром. 

Когда его не стало я ощутил острую утрату, невосполнимую потерю, хотя мы никогда не были с ним близки и я не всегда испытывал к нему высокие чувства. Мне было за что его корить, но было и то за что им можно было восторгаться. 

Жаль, что людская память так не постоянна и так изменчива. Мне кажется, что вокруг все забыли о нём и никто никогда больше не скажет в слух о том, каким он был. Все будут молча обходить его стороной, будут гасить в себе любые желания поделится той болью, которая сковала нас у него на похоронах. 

Неужели никто так ничего и не понял? Жизнь хрупкая, очень хрупкая, ни стекло, ни хрусталь нельзя поставить в сравнение. 

Помню как убивалась его мать. Она не знала его, по-настоящему, никогда не знала. Что он любил, какие у него в голове мысли, какие его обуревают страсти и желания. Какие у него планы на жизнь. Ровным счетом ничего, кроме биологической статистики. 

Смотря на это я в глубине души надеялся, что и в моей жизни произойдут перемены. Что близкие мне люди смогут понять и оценить масштаб этой трагедии. Что однажды рядом с тобой может не оказаться самого близкого и родного тебе человека, по которому ты будешь тосковать и убиваться, а ты даже сейчас не пытаешься понять кто он? Кто он при этой жизни, кто он для тебя, кто он для друзей, кто он сам по себе. Весь груз упущенных возможностей, вся нелепость семейных ценностей упадет и раздавить тебя в миг. 

Но, увы, УВЫ! Никто ничего так и не понял. Все было напрасно. 

ВСЁ БЫЛО НАПРАСНО.